Странная книга сухопутного капитана в зеленой шляпе. Часть I. Про завод
Вторник. Про шефа, тяжелую работу и должностные обязанности

Предыдущая глава

Вторник. Про шефа, тяжелую работу и должностные обязанности

В бюро я появился ближе к десяти, что входило в негласный договор с руководством.

Примерно с час ушел на канцелярскую работу – распечатку снимков, вёрстку, вбивание надписей, щелканье скоросшивателем и прочие мелочи. К сроку я успевал, поэтому особо не спешил.

Настроение было хреновое. Меня накрывала меланхолия. Как так получилось? Почему? Или это судьба? Хлоп и все деньги мира ничего не исправят. Кто были эти двое? Настроение испортилось, я мрачнел больше и больше.

Наконец завязал тесемки на папке, подводящей итог двух случайно и удивительно бессмысленно потерянных жизней и направился к столу шефа. Работу эту я делал не для него и не должен был ее делать, но особое положение иногда накладывает и особые обязанности.

Шефа я уважал и считал нужным держать его в курсе своей «присовокупленной» разными другими отделами деятельности, которая работала на наш авторитет, но занимала иногда значительную часть моего и так не слишком напряженного рабочего графика.

Положив папку на стол, я встал рядом с соответствующей случаю грустной миной. Юрий Семенович развязал тесемки и с ответным дежурно-скорбным выражением лица мельком пролистал документы, отдавая дань неприятной, но с неизбежной регулярностью повторяющейся процедуре.

В этот раз ритуал изменился. На середине шеф споткнулся, внимательно всмотрелся в снимок. Перевернул страницу, другую. Потом вернулся к описательной части и стал внимательно читать.

Опять перелистнул на фото. Каски на фотографиях были белыми, с «кокардами», почти как у шефа. С каской Юрия Семеновича было связано странное недоразумение. Как-то в начале нашего знакомства я спросил, где это он раздобыл такую необычную, похожую на фуражку, белую каску с отштампованным спереди утолщением наподобие кокарды. Руководитель помялся, смутился и сказал, что каску из инструменталки ему принес я.

Как есть соврал. Зачем? Я и в инструменталку-то не ходил, у меня самого каски нет, никто не выдал. Почему обмануть хотел, впрочем, мне-то какое дело?

Позже кто-то шепнул, что каску он сам сделал, самовольно. Забавная шутка. Кому такое в голову придет? И зачем мне наябедничали? Ну сделал и сделал, пусть носит на здоровье. Ерунда какая-то.

Юрий Семенович захлопнул папку, но мне ее не отдал, полез в ящик стола и вынул ключ, прошел к сейфу и открыл его, постоял, взял две конфеты, закрыл сейф и вернулся за стол, вздохнул, убрал ключ в ящик стола и выдвинул другой ящик, в котором что-то стеклянно звякнуло.

– Садись, – буркнул он. К моему удивлению из ящика на свет божий была извлечена бутылка водки. Босс никогда не злоупотреблял, редкие рюмки коньяка точно не в счет, а тут на тебе, судя по звону минимум три бутылки. Тайны я любил, но сейчас расспросы были бы неуместны.

Руководитель достал два стакана, откупорил бутылку и плеснул щедрой рукой сто граммов себе и чуть меньше мне. Юрий Семенович был уважаемым человеком, можно сказать духом, душой завода и мог делать что хотел, когда хотел и как хотел. Думаю, что даже если бы он нажрался в дым и лег спать в клумбу перед управой, то высшее начальство ограничилось бы распоряжением отнести почетного работника до самого удобного дивана, убаюкать понежнее и не забыть опохмелить.

Шеф поднял свой стакан и медленно выпил.

У меня же возникла проблема. Не то, чтобы она была неразрешима, но определенную сложность вызывала. Дело в том, что на спиртное я слаб. Предпочитаю шампанское или сладкие «женские» вина. Половина бутылки некрепленого вина – моя норма, к которой с пониманием относились все, знавшие меня достаточно близко, люди. Водку я пил, но только по необходимости и исключительно по половине рюмки. Полстакана были близки к рекордным результатам, показанным еще в не сильно далекие тогда, студенческие годы.

Время и ситуация для дебатов о культуре пития не подходили, поэтому скрепя сердце, я молча замахнул налитое. Лицо сохранить не удалось. Я предательски сморщился, дважды икнул и закусил конфетой. Мудрый руководитель посмотрел на меня понимающим взглядом. За свою долгую жизнь он повидал разных людей.

– Александр Васильевич, – сказал он, – папку я отнесу сам, вчера вы хорошо поработали и сегодня вас ждут великие дела.

При этих словах он отбил пальцами левой руки, лежащей на столе, барабанную дробь, имитирующую перебор клавиш, а правая повозила по столу воображаемую мышку. Босс давал мне картбланш зарубиться на остаток дня в стрелялку, о которой подробнее я расскажу чуть позже.

В принципе разными стрелялками и чатами-болтушками в рабочее время я не брезговал никогда, впрочем, сильно не наглел, но нарушать трудовую дисциплину не просто так, а по приказу, вдвойне приятно. Я благодарно кивнул и направился к рабочему месту. В животе разливался жидкий яд.

Не успел я толком угнездиться в своем кресле, как ехидным голоском девочка-Леночка громко запела:

– Пам пам парам пам пам пам пааам парарам парарааааарам.

Вокал не супер, не Робертино Лоретти, прямо скажем, но мелодию и мотив она воспроизводила точно. Играл марш Мендельсона.

Я обернулся. На пороге стоял Козай и подозрительно водил носом.

– Василич, в столовку пора, – пробасил он и просительно посмотрел на моего начальника.

В столовую, было не пора, так как существовал график посещения подразделений комбината питания, но мне на глупые правила всегда было класть с прибором, тем более в поддатом виде, а Костика, похоже, проняло и ему было не до правил. Из-за его спины выглядывали практикантки, уже одетые в путь-дорогу. Оборотистый паренек.

Я строго погрозил ему пальцем и побрел за курткой, он в ответ виновато пожал плечами и широкой спиной вытурил девок из кабинета.

Проходя мимо стола, я бросил взгляд на шефа, он оценивающе осмотрел меня и одобрительно кивнул. Авторитет корифея был настолько велик, что не совсем трезвый подчиненный, пойманный в рабочее время, вряд ли смог бы его существенно поколебать. Даже с клумбой, возможно, прокатило бы, хотя и не без проблем. Лишних проблем Юрий Семенович не любил, а я их не создавал. Осененный одобрением свыше, я по умеренной синусоиде вышел на улицу.


Пожалуй, пришла пора более подробно рассказать, чем, собственно я занят и как работается в нашем маленьком и дружном коллективе.


Первый рабочий день на новом месте.

В кресле, за столом около двери сидит седой как лунь старик с загрубевшими в долгой трудовой жизни мозолистыми руками.

Напротив него стоит очкастый шалопай с восторженно распахнутыми на мир глазами.

– Ну здравствуй, юный неуч, посланный всевышним на мою седую голову, – мысленно поприветствовал меня шеф.

– И вам, не хворать. Подкинул боже начальничка-старпера, – так же мысленно ответил я.

Молча мы пожали друг другу руки и, оба искренне недовольные судьбой, приступили к работе.

Далее пошло на удивление лучше.

В круг моих негласных обязанностей на новом рабочем месте входило обучение персонала основам работы на компьютере – продвижение компьютеризации в массы. С тяжелым сердцем я запустил один из недавно купленных в отдел компьютеров и изрек «Это рабочий стол». Небольшой новый коллектив столпился вокруг меня. Начал я издалека, ориентируясь на динозавров.

Windows 95 для чайников

Стариком Юрий Семенович казался мне тогда. Снежно-белая голова и сморщенное, как печеное яблоко лицо, добавляли ему на вид лет десять. На самом деле ему было всего лишь пятьдесят восемь. Я был почти вдвое младше, а благодаря природному типу внешности, в моем возрасте ошибались на ту же десятку, но в другую сторону.

Мы выглядели странной парочкой. Шеф купил книгу «Виндоус для чайников» и с увлечением штудировал ее днями напролет. Я время от времени подходил к нему, давал пояснения и практические примеры.

Странности в своей новой работе я заметил в первый же понедельник. За неделю непрерывной зубрежки «чайник» добил желтый самоучитель, довольно бодро клацал кнопками и менюшками, с экрана перестало пропадать в Корзину все нужное и появляться непонятно откуда что-либо лишнее. Прогресс совершенно фантастический. Можно было переходить к изучению спецпрограмм. Смущало меня лишь одно – за все прошедшее время ни он ни я так и не приступили к выполнению своих непосредственных производственных обязанностей. Обучение – хорошо, но пора бы и честь знать. Шеф есть шеф и он может целый день делать все, что хочет, а что делать мне?

– Юрий Семенович, у меня вопрос, – начал я разговор.

– Да-да? – буркнул он, с трудом отрываясь от экрана монитора.

– А что я должен делать? – выдал я с юношеской прямотой.

– То есть? – переспросил начальник, подняв на меня глаза.

– Ну … – замялся я. – В чем заключаются мои непосредственные обязанности?

– В своей трудовой деятельности вы должны неукоснительно выполнять трудовые обязанности, предписанные должностной инструкцией! – отчеканил шеф. И тут же добавил. – И стыдно этого не знать, Александр Васильевич.

За прошедшую неделю мы уже более-менее успели узнать друг друга и я понял, что это не порицание, а отеческий укор. Чеканность формулировки объяснялась просто – недавно прошла заводская аттестация. Память у руководителя была замечательная, несмотря на возраст.

– Но я не ознакомлен со своей должностной инструкцией! – проявил настырность молодой специалист.

– И опять-таки это ваша недоработка, – еще раз укорил меня начальник.

– Но мне ее никто не дал! – защищаясь, вскричал я.

Неожиданно в разговор вклинился Павел Федорович, второй старейший сотрудник. Дела с компьютеризацией у него шли неважно. Во всем он любил разбираться самостоятельно, тщательно, долго, основательно и на тот момент продвигался через сложные дебри меню «Пуск». Мышку он возил двумя руками. Правой двигал, левой, положенной поверх, нажимал на кнопки через просветы между пальцами правой. Одновременно нажимать и двигать у него пока не получалось – сбивался курсор. Павел Федорович работал над этим. Работы ему предстояло много, мы его отвлекали.

– Александр Васильевич, если вы не ознакомлены с должностной инструкцией, это целиком и полностью ваша вина, – безапелляционно заявил он.

И пока я, открыв рот, пытался понять, как же так, только начал работать и уже виноват, он добавил:

– Если вам в вашей трудовой деятельности требуется должностная инструкция, то сядьте и напишите её, а потом следуйте ей, неукоснительно соблюдая все перечисленные вами пункты.

Павел Федорович замолчал и продолжил терзать мышь. Шеф снова уткнулся в монитор.

«Это я удачно зашел», мелькнула в моей голове мысль. Работа постепенно начинала мне нравиться.

Вторая оказия приключилась к концу месяца. Я уже полностью осознал всю тяжесть взваленной на меня ноши, поэтому тихо сидел в своем углу и занимался собственными делами. Работа спорилась. Я увлекся.

За спиной раздалось покашливание. Шеф подкрался незаметно, а я откровенно «зевнул».

– Чем это вы, молодой человек, заняты? – строго спросил он.

– Я работаю над документом! – честно ответил я, внутренне похолодев.

На экране был открыт Ворд, где по подложенной в фон сканерке я, копировал медицинскую справку для посещения бассейна. Работа была почти закончена и я наносил последние штрихи, имитируя потеки чернил на синей треугольной печати, которую творчески сваял встроенными средствами ворда. У меня в арсенале имелись намного более изощренные трюки, но мудрить где не надо я не любил. В принципе справку можно было получить вполне легально в ближайшем медпункте, расположенном в получасе ходьбы от нашей конторы. Но, во-первых, надо было туда идти, а во-вторых там обещали уколоть пальчик. Боли я боялся. Полученный файл предстояло распечатать у знакомого на редком тогда струйном цветном принтере.

– Таааак, – протянул шеф, взирая на монитор.

Это залет, подумал я.

Руководитель протянул руку и взял со стола давно просроченный оригинал чужой справки, с которым я сверял свою работу. Он внимательно осмотрел результат на мониторе.

– Готово? – спросил он и кивнул на экран.

Я обреченно кивнул в ответ.

Справка в бассейн печать врач

– Записывай в файл! – с ударением на относительно новом для него слове произнес руководитель и удалился к своему столу. Справку он не вернул.

Научил на свою голову, со злостью думал я, копируя злосчастную фальшивку на флешку. Сейчас вызовет Отдел труда и заактирует. Настроение испортилось.

Шеф сидел на своем месте и рылся в столе, извлек оттуда какие-то листы бумаги, придирчиво осмотрел их, отложил, выкопал другие, удовлетворенно хмыкнул, свернул в трубочку и, бросив стоящему рядом в ожидании своей участи мне, через плечо: «Пошли», вышел из кабинета. Мы двинулись в сторону кабинета Самого Большого Босса.

Дела шли все хуже и хуже. Пахло не Отделом труда, а прямым и безапелляционным увольнением.

Мы вошли в приемную. За заставленным офисной техникой столом, как и положено, сидела секретарша. В те далекие времена руководство еще не поняло, что можно на место секретарш нанять длинноногих манекенщиц и по мере надобности в хвост и в гриву нагружать их дополнительными обязанностями, поэтому секретарша была классическая – злобная худосочная тетка со змеиными глазами.

Как я уже успел узнать, стерву все побаивались, справедливо полагая, что пословица «Балует царь, да не жалует псарь», придумана неспроста. Овчарка в предбаннике Большого Босса лаять умела, да и кусалась больно.

Далее события стали развиваться несколько неожиданно. Юрий Семенович произнес: – Зина, нам надо файл распечатать.

Он изобразил рукой властный жест, махнув в сторону двери и случилось чудо. Крашеная в ярко-рыжий цвет церберша вышла из-за стола и молча удалилась из кабинета.

Авторитет босса в моих глазах вырост многократно. С этого мгновения я мысленно, за глаза стал звать его Корифеем, потом пару раз оговорился и произнес слово вслух. Красивое ёмкое прозвище прилипло и Юрий Семенович так и остался Корифеем даже после моего ухода из этого замечательного коллектива.

Я был посажен на место изгнанной секретарши.

– Заряжай, – он кивнул на чужой компьютер.

Я вставил флешку и открыл файл.

Руководитель тем временем раскатал бумажную трубочку, извлек справку, еще раз сверился с прихваченными им бумагами и передал листки мне.

– Запускай, – скомандовал соучастник.

В руках у меня оказалась моя эталонная справка и несколько чистых листов старой, пожелтевшей бумаги, по фактуре и цвету почти точно копирующих образец.

Я посмотрел на шефа с уважением, вставил бумагу в лоток и прогнал файл через принтер. Просмотрел результат, немного подправил настойки цветопередачи, убавил разрешение, сымитировав размытость исходника и заново запустил печать.

– Готово.

Я подал Юрию Семеновичу полученный результат. Он придирчиво изучил оригинальную справку, внимательно оценил только что сляпанную мною на предоставленной им бумаге подделку, расплылся в улыбке, хлопнул меня по плечу и сказал:

– Сашок, мы точно сработаемся!

Так я заслужил первую похвалу этого удивительного человека.


Где слово, там и дело.

Юрий Семенович выглядел на десять лет старше своего паспорта, я выглядел на десятку младше своего, между нами лежала бездна лет, но в душе мы были ровесниками. С жадным любопытством он стремился освоить все стороны хлынувшего в нашу, до этого наглухо закрытую страну, мирового прогресса.

На следующий день я был вызван к столу шефа вместе с креслом, где до середины дня под чай и кофе, время от времени непроизвольно сбиваясь с «вы» на «ты» мы постигали сложную науку компьютерной верстки.

К обеду оба уставшие, но довольные не даром потраченным временем мы уже понимали друг друга с полуслова.

– Спасибо, Саша, иди обедай, дальше я сам, – сказал шеф и я потопал в столовую. Вернувшись с обеда, я с удивлением обнаружил водруженный на столе цветной принтер, который он отбил в секретариате. Власть шефа, похоже, была безграничной. По-моему он был Серым Кардиналом нашего производства.

Настройка и калибровка пока были для него слишком сложны, поэтому к делу подключился я, далее шеф опять взял бразды правления в свои руки, жужжал принтером, клацал мышкой, чертыхался, что-то правил и, наконец, довольно крякнул и подозвал меня.

– Вот! – похвастался Юрий Семенович результатом и протянул мне бумаги. Глаза его сияли.

Ну что сказать, не без огрехов, но выглядело все очень даже достойно. Справка для его внучки, освобождающая от занятий по физкультуре, получилась неплохо.

Разумеется, наши творения не были верхом совершенства, но для тех наивных времен, когда многие даже не подозревали, что «так можно», поддельный документ выглядел безукоризненно.

Шаг за шагом наши отношения крепли, события развивались по нарастающей и незаметно образовалось небольшое, но крепко спаянное преступное сообщество.

Как-то раз, Юрий Семенович просидев за своим компом два дня, измучившись, и, похоже, потерпев поражение, а кто же любит проигрывать – подозвал меня.

Шеф протянул мне маленькую картонку размером с визитку и немного смутясь, сказал: – Вот, не получается.

В руках я держал автобусный проездной.

С завода ходили разные виды транспорта, часть работников ездила на электричках, заводские автобусы возили людей в районы, куда электричка не ходила. Завод был огромен, автобусы шли во все концы немаленького города и пригородов-спутников. Согласно места проживания работникам предприятия через профком выдавались проездные документы, дававшие право бесплатного проезда на «заводском» транспорте.

Проблема заключалась в том, что любимая женщина Корифея жила в одном районе, он сам официально жил в другом, а билет был один. Шеф не беден и вполне может заплатить за проезд, но это же дело принципа! Два дня он честно пытался подделать документ, руководствуясь полученными знаниями по работе с вордом и основам цветокоррекции. Ничего не вышло.

Я подбодрил расстроенного начальника, сказал, что да, и Москва не сразу строилась, нельзя вспахать и засеять поле и в тот же день собрать урожай. Двусторонняя печать, полутоновые градиентные цветовые переходы и общая сложность дизайна далеко выходили за возможности ворда.

– Вы хотите чудес? – обнадежил я приунывшего руководителя. – Их есть у меня! После чего сел за компьютер и запустил тяжелую артиллерию. Работал я быстро и азартно. Правовая сторона вопроса меня не волновала, так как для чего же иначе создаются правила, как не для того, чтобы их нарушать? К вечеру благодаря моим трудам и вновь реквизированному в секретариате принтеру, проездной был готов.

Босс придирчиво осмотрел результат, перегнул с таким трудом полученную картонку туда-обратно, швырнул на пол и принялся топтать ногами. Затем он поднял изрядно потрепанный квадратик, бережно сдул лишнюю грязь и, еще раз осмотрев, гордо заявил: – Один в один!

Мой авторитет в его глазах вырос многократно.

Так я заработал вторую похвалу шефа.

По просьбе Юрия Семеновича я в общих чертах объяснил технологию создания фальшивки, рассказал про смешение красок, про наложение полупрозрачных слоев, про позиционирование подложки при проходе по обратной стороне, про фильтры, позволяющие «заострить» или «размыть» картинку, про градиентные полутона. В большой мудрости большая печаль, горизонты неизведанного для него раздвигались необозримо. Шеф кивал и мрачнел.

Впрочем, под конец минилекции он заметно оживился. Я как раз говорил про нанесение номера и фамилии на уже готовый и собранный к прогону через принтер документ, который делался в ворде обычными, подобранными по очертанию шрифтами.

Значения повышенному интересу Корифея я не придал. Между тем Юрий Семенович вновь достал отпечатанный проездной и несколько расстроился:

– Ой, в фамилии опечатка, – огорчился он.

Я перечитал фамилию – «Грушко». Где там можно опечататься я не понял, а выяснять не стал – спешил домой, на вечер у меня планировалось свидание.

– Александр Васильевич, скиньте мне файл. Я поправлю сам, – попросил он.

Я сбросил файл и, хвост трубой, помчался на идущий в поселок автобус, еще не осознавая, что только что мы сделали широкий уверенный шаг в криминальном направлении.

Юрий Семенович, файл и принтер остались в кабинете.



Следующая глава


 
 
 
 

Почитал? Понравилось? Не жадничай, поделись с друзьями, посоветуй знакомым.

Чтиво не скучное, не заснешь, это я обещаю твердо!

Есть что сказать? Сюда пожалуй . Не держи в себе, пиши поярче, вываливай, не то взорвешься от напруги.

А я листочки новые буду подкидывать.

От винта!


 
Выход
Оглавление