Странная книга сухопутного капитана в зеленой шляпе. Часть I. Про завод
Прошлое. Институт, зачетная неделя

Предыдущая глава

Институт, зачетная неделя

Дальше началась сессия, навалилась работа, незаконченные с прошлого года дела.

Лекции я читал периодически, на подменах, в основном вел практики. Аспирант не в штате, поэтому профильные группы мне не полагались, шли зачётники, разные технологи, информатики, теплотехники, прочие специальности, где мой предмет не основной, почти факультативный. Зачем слабые головы забивать ненужными знаниям в толк я взять не мог, но моё дело маленькое.

На первом же занятии, дабы расставить точки над «i» и перечеркнуть «t» я объявил – мой предмет сложный, требует вдумчивости и усидчивости, даётся не всем и не каждому нужен, большинству он в жизни навряд-ли пригодится, а потому знают его студенты или нет, мне глубоко перпендикулярно и, если кому хочется, могут не появляться, так как дисциплина идет зачётом, который всё равно сдадут все не мытьём так катаньем, короче не будем мотать друг другу нервы, желающие – свободны.

В классе повисла тишина.

– Чё, в натуре? – донесся с задних рядов мужской голос.

– Чисто в натуре, – подтвердил я и далее завернул, что дураков учить только портить, учит препод, а я всего лишь веду практику и ставлю допуск по результату сдачи набора несложных задачек и контрольной – кастрированного по самое не балуйся курсового проекта.

– Во бля, прикол, – донесся шепот, зашушукались, – да ты гонишь, Лысый, не ведись, это подъебка такая, – забубнили в ответ.

На «галерке» затопали, хлопнула задняя дверь аудитории, «камчатка» поредела.

Я выразил сожаление, что всех студентов сплавить не удалось, пообещал впредь работать над посещаемостью, ввернул, пословицу «меньше народа – больше кислорода», упомянул, что деньги, которые мне платят, похожи на подаяние нищему и зарплатой не считаются, от числа студентов совершенно не зависят, поэтому на результаты обучения мне пофиг и если оставшимся тоже пофиг, то наши цели совпадают и мы можем разойтись по домам, но начальство расстроится, давайте-ка лучше перейдем к уроку. Есть вопросы?

В классе опять повисла тишина.

– Почему вы еще здесь? – удивленно спросил я.

– Предмет ваш скучный, но преподаете вы необычно, – выступила девочка с первой парты. – Я староста, – помахала журналом, – почти отличница, но в лекциях изложено непонятно, а разобраться хочется, – ответила она за весь класс. Класс закивал.

– Лекции пишутся просто, препод берет учебник и переписывает один в один, потом вставляет в текст отсебятину, которую наумничал, делает ошибки, читая лекции пропускает половину, вы списываете, попутно болтая, тоже ошибаетесь и профукиваете половину от половины. В итоге до вас доходит одна четвертая изначального материала разбавленная словоблудием от лектора и совместными косяками. Хотите разобраться в предмете – читайте первоисточник и я вам не нужен. Вопросы?

Надеялся уйдут. Не дождался.

Вылезла староста: – У меня вопрос, в чем разница между стержнем, брусом, стойкой и балкой?

– Зачем это надо красивой девушке? – удивился я.

Та смутилась, опустила глаза, открыла Журнал, погрызла колпачок от ручки и стала проставлять явку.

Прошелся по теории напряженных состояний, гипотезам прочности, видам нагружений и определениям: если имеет место изгиб, то говорят «балка», приложенная вдоль оси сила предполагает брус, а растянутый элемент чаще зовут стержнем, хотя точного деления нет и если балка вертикальная, то скорее всего это стойка, тонкий растянутый стержень может быть нитью или связью и в разной литературе все это может называться по-разному, иными словами ситуация запущенная.

– Как все заумно, – захлопала глазами староста.

– Ничего сложного, – уверил я, – обычный сопромат, наука, стара как говно мамонта и человечество пользовалось ею еще со времен неандертальцев.

– Стара как что??? – переспросили из класса.

– Стара как мир! – не смутился я. – Брус, стержень, стойка, балка – по сути обычная палка и как её кинуть понимал даже неандерталец – волосатое красноглазое чудовище.

– Тема про палку не раскрыта! – выкрикнули с места. Студиозы оживились.

Рассказал о простейшей конструкции, представляющей собой балку, проще говоря палку, перекинутую между двух опор, что дает мостик, известный со времен палеолита, предложил хохмить поменьше, писать побольше, накарябал на доске формулы. Класс послушно застрочил в бумажки. Прорешал задачу, вызвал какого-то очкастого щегла, тот осилил вторую.

– А если одной опоры нет и в стене дырка …? – спросил кто-то самый умный.

– То это называется консольной заделкой, по сути палка, вставленная в дырку.

Класс загалдел.

Чтобы восстановить дисциплину, перешел на диктовку.

– А мне не на чем записать! Конспекты дома забыла! – прорезался женский, с ноткой фамильярности, голос из дальнего угла кабинета. – А я голову! – поддержал мужской.

– Мне нас…, – ляпнул я, но вовремя остановился. – Если забыто вместилище ума, то ничем помочь не могу, но если голова на месте, то сказанное можете запоминать в неё, так тоже можно.

Порекомендовал вести записи на чем получится, упомянул о Штраусе и водившейся за ним привычке записывать ноты на белых манжетах сорочки, коли на куртке манжетов не предусмотрено или они серые, то я тут ни при чем, виновата экология и да, у нас не консерватория, в верхней одежде сидит половина группы, сорочки носят реже чем фуфайки, но и это не моя вина.

Продолжил диктовать.

Объяснил, что большинство конструкций устроены просто и по сути представляют набор соединенных между собой палок, исторически называемых фермами, рамами и прочими мудреными словами. И весь цымес в том, чтобы накидать по минимуму палок, тем самым сэкономив на материале, но обеспечить надлежащую прочность.

– Чё так сразу по минимуму, – вякнула девица из середины аудитории.

Осадил нахалку, сказав, что «чёкать» с места некрасиво, есть вопрос – поднимите руку и задайте его по всей форме. Притихли.

– Мудрить не надо, – продолжил я. – Почти все расчеты сводятся к двухопорной балке, упрощенно палке и главная задача изучаемого предмета определить, когда мы её перегнём и она сломается.

Подняла руку староста: – А если к консольной балке приложен крутящий момент?

– Тогда мы получим вал и можем рассчитать напряжения кручения.

– То есть палка, работающая на изгиб – это балка, а если её крутят, то это вал? – уточнила какая-то девочка.

– В точку, – похвалил я. – Если крутят её, то это вал, а если крутят на ней, тогда это ось.

Класс задумался, переваривая полученную информацию.

Я засомневался правильно ли подаю материал.

– У вас интересный предмет, – состроила глазки деваха со второго ряда. – Палка на изгиб – это балка, ось это когда крутится на палке…

Она что-то стала показывать на пальцах соседке, девчонки вокруг захихикали.

– Зато все просто и понятно, – выдала одна из слушательниц.

Я похлопал в ладоши и вернул урок в более конструктивное русло.


Красивая девушка, студентка, на лекции в аудитории сосёт ручку

На следующем занятии внимание опять привлекла староста. Спросил, чего это она мне семафорит и подмигивает. Хм, оказывается я должен проконтролировать явку и расписаться в Журнале. Не угадала. Я никому ничего не должен и явка мне определенно не нравится, в моем понимании в ВУЗе работать можно, кабы не студенты, которые только мешают и пересчитывать их по головам я точно не собираюсь, тем более головы на месте далеко не у всех.

Вылез стриженый под Есенина хохмач, рассказал анекдот про ковбоев, которые считали коров по ногам, потом делили результат на четыре. Взял инициативу в свои руки, тоже начал травить анекдот про корову и ветеринара, а он в конце пошлый, на середине вспомнил, доканчивать не стал, но, кажется, все и так всё поняли. Часть класса заржала, девочки загудели и осуждающе зацокали языками. Успокоил женскую половину группы – сравнение со жвачными парнокопытными не намеренное и просто фигура речи, а они очень милые, к фигурам претензий нет и к ножкам тоже. Попенял предыдущему оратору за «коров», похвалил нестандартность мышления.

Нигилистского вида девка в модной кожанке поверх майки с мордой Че Гевары спросила: «А нас по ногам пересчитывать будете?». От пересчета отказался, сославшись на зрение, более-менее вижу только первые два ряда, благо парты открытые, освещение плохое и запросто можно сбиться – на многих тёмные джинсы, зачем-то привел в пример старосту, та подсунула Журнал. Расписался.

– Может вы считать не умеете? – подколола ехидная рыженькая студентка с «камчатки», – Сколько показываю? – вытянула в проход две ноги и поболтала ими.

– Раз-два, раз-два, раз-два, – забубнил мужской голос на задних рядах.

– А он меня пересчитывает! – взвизгнул оттуда же высокий девчачий.

В аудитории заржали, загалдели еще в нескольких местах.

Пропустил мимо ушей, сказал, что делить на два проще, чем на четыре и как же быть, если в классе окажется одноногий?

Студенты зашумели, обсуждая подкинутую мною логическую проблему. Кто-то сказал, что у них нет одноногих, с другого конца класса заспорили, мол частный случай не показатель и нужно искать общее решение. Было предложено отрезать уроду вторую ногу, девочки не одобрили, но предложили докомплектовывать класс вторым инвалидом и при подсчете вводить поправочный коэффициент. Проблему безногого вертели и так и эдак, как ни крути получалось он будет прогульщиком.

«А у меня три ноги!», заявил какой-то деятель. Девочки оживились, мальчики тоже.

Грохнул по кафедре указкой, восстановил дисциплину. Остаток пары с металлом в голосе диктовал, разбирали примеры.


На третьем занятии народу прибавилось. Удивился, но виду не подал. Вышел к кафедре, удивился еще раз, спросил туда ли я попал?

Староста в юбке, похожей на балетную пачку, пытается написать формулу на доске как можно выше

Студенты загалдели. Староста помахала Журналом. Расписался без пересчёта, но не удержался и отметил, что столько девушек в миниюбках зараз я еще не видел и есть очень даже ничего. На всякий случай снял очки и укрылся за кафедрой.

Повторили тему прошлого урока. Подошло время разбирать выданную на лекции задачу. Оправиться я уже успел, вроде не заметили, благо кафедра высокая, сдуру ляпнул, нет ли в группе добровольца, который осилил учебный материал и готов показать ход решения? Поднялась рука, пригласил к доске.

Вышла староста.

Класс восхищенно вздохнул. Я одел очки, выдохнул, поспешно укрылся за кафедрой и спросил, почему она в балетной пачке?

– Эта юбка немного короткая! Я девушка современная и сейчас так все ходят!

Про себя выматерился, вспомнил о Штраусе, зачем-то сказал, что при такой короткой юбке и таких длинных ногах на них уместится технический справочник с чертежами и формулами. Девчонка покраснела, по-моему ей было приятно, стала калякать на доске.

Я же задумался еще раз, правильно ли веду урок.

Сделал замечание – тянуться к самому верху доски не обязательно, доска большая и снизу тоже много места.

– Это чтобы было лучше видно! – уверила студентка, подпрыгнула на цыпочках и дописала формулу.

От греха подальше снял очки.

– Нам не видно, – выкрикнули с задних рядов.

– Кому не видно, садитесь поближе или становитесь преподами – от кафедры обзор хороший, – укоротил я крикунов.

С горем пополам добили задачу, ушли на пятиминутный перерыв.

На второй части «пары» говорили про разные критерии расчета на прочность и прогиб. Объяснял тему, кажется, опять приводил в пример палку.

Староста в юбке, похожей на балетную пачку, пытается написать формулу на доске как можно выше

К доске вызвалась какая-то девка, взялась решать задачу. Дважды роняла мел, подбирала его, демонстрируя отличный прогиб и краешек чулка под миниюбкой.

Похвалил, ход решения верный, прогибы обычно регламентируются специальной литературой, в расчетах она чуть-чуть заплутала, вполголоса предупредил – третий раз мел ронять не стоит, я и так вижу, к занятиям она подготовилась.

С трудом восстановил дисциплину, хорошо помогла староста.

– Выучить такое невозможно, – томным голосом сказала студентка, – чтобы сдать предмет проще прогнуться.

Отправил на место, долго шла виляя задницей, завораживающее зрелище, неприлично долго смотрел во след, наверняка заметили, так как в классе стало шумно.

Снова выручила староста, завернула вопрос про сложную муть из области усталостной прочности металла, рвалась к доске, отказал, но поблагодарил взглядом.

Сосредоточиться на принципе суперпозиции напряжений не смог, стал выводить формулу, полез в интегральные дебри, запутался, стер все к чёртовой матери и заверил – мудрить не надо, в жизни никто не заморачивается, действует простой принцип – чем толще, тем лучше!

– Это вы о палке? – спросили из аудитории.

– О материале! – обрезал не в меру языкастого студента. – Ставь металл толще, спи крепче, есть такая поговорочка.

Далее объяснял про распределение напряжений по толщине материала и зависимость прочности от размера, кажется слушали.

На одном из уроков разбирали различие между осью и валом, перешли к глобальным вопросам, кто-то затронул земную ось. Отвлекся от темы, сказав, что ось – штука мнимая и не всегда зримая на глаз, но вокруг нее или на ней все вертится.

Студень с задних рядов отчебучил анекдот про мировое господство, завязанный на игре слов кто кого на оси вертит. Похвалил за нестандартность мышления, отругал за двусмысленность, признал, да, в реальной жизни без палки никуда и именно она сделала из обезьяны человека, ведь как только первый неандерталец взял её в руки, остальные начали работать, так зародилась цивилизация.

– Вы там просто и понятно объясняете, – выступила староста и махнула длинными ресницами.

Дальше говорили о политике, миропорядке и кто кого на чём вертит. Досталось неандертальцам, обсудили, всегда ли побеждает тот, у кого толще палка, имеет ли значение размер или важнее кто и как этой самой палкой пользуется, а если правильно сунуть её в дырку… Как прозвенел звонок не заметили, спорили насчет технологии изготовления каменных топоров и способах крепления деревянной палки в каменной дырке, говорили о техническом прогрессе, хором, под моё дирижирование указкой, пели песню про студента.

В общем было весело.

Точка.


Под Новый год выдали ведомости. На успеваемость я не жаловался, с посещаемостью тоже странно вышло, даже чужие студенты, кажется, заходили.

Выставляя в табель «Допуск», фактически означающий получение зачета «автоматом», скорее из чувства долга, чем пользы для наскоро повторял очередному мученику науки азы прочностного расчета конструкций, классификацию и принципы работы механизмов, уточнял, помнит ли он как меня зовут, под дежурный смешок интересовался цветом учебника и считал на этом свою невыполнимую миссию по подъему уровня знаний выполненной.

Отстрелялся быстро, чохом расписался в немногочисленных пустых клеточках, чтобы не париться на сессии, все равно как-то сдадут все и при чем тут я.

Отшумели праздники, иссяк хоровод снежинок, по утвержденному на заседании кафедры расписанию я появился в кабинете, скучал, глядя из окошка на заснеженные дома, отдыхал, пил кофе, мучил новенький IBM486 с интегрированным матпроцессором, гоняя на нем последнюю РПГ-шку.


Расслабуха длилась недолго, целый понедельник.

Во вторник скрипнула дверь.

Я сдвинул наушник, прислушался. Крадётся кто-то. Посетителей не ожидалось, так как в моих группах ведомости закрыты, а зачем я нужен чужим студентам?

Точно, топчется. Отставил кружку с кофе и с сожалением оторвавшись от компа, выглянул из отгороженной от аудитории каморки.

Староста. И чего пришла? Допуск уже проставлен, зачет тоже.

Техника – не женское дело и на кой вот прям край надо понять, как же все-таки рассчитывается редуктор, я взять в толк не смог, и даже дополнительные занятия зачастую ничего исправить не в силах, но раз ей так хочется, то почему бы и не попробовать.

Компьютер не убежит, от кофе уже горчило во рту, домой мне спешить незачем, начал то ли лекцию, то ли практику.

Староста смотрела на меня и витала в облаках.

– Зачем вам это надо? – прямо спросил я.

– У вас чарующий голос, вы интересно рассказываете, хочется слушать и слушать.

– Мне кажется я стараюсь зря, тем более у красивой девушки все равно в одно ухо влетает в другое вылетает.

Студентка мигнула большими, с поволокой глазами и заткнула пальчиком ушко. – Так лучше?

Я неудачно ляпнул, уши – не единственные отверстия в организме и даже если она слушает меня открыв рот, то это еще не значит, что она меня понимает.

Девчонка засмеялась и сунула в рот авторучку.

– Сосать ручку некрасиво, – сделал я замечание, и что она вообще тут делает?

– У вас сложный предмет, в нем много формул их надо законспектировать, – она покачала затянутой в белые колготки ножкой, – и красивые девушки иногда ведут себя некрасиво.

Староста втянула щеки с неприличным звуком, сунула ручку глубже и демонстративно пососала её.


Староста как ребенок, всё в рот тянет, полюбуйтесь, сосёт палец

С негромким звуком «чпок» я вытащил палец. Мы рассматривали его, влажно блестящий от слюны, покрасневший, со следами прикуса от ее зубов, поверх едва зажившей раны, разрывающей тонкую белую ниточку давно затянувшегося шрамика.

– Вас кто-то покусал до крови?

– Алиса тяпнула.

– Бешеная? Это может быть опасно! Мне дядя рассказывал, он на Алтае работает ветеринаром в охотохозяйстве, я когда в гости на каникулы приезжаю, иногда ему ассистирую. Вы знаете, где у нас в городе ветклиника? Могу дать адрес, сдадите анализы, получите направление и надо непременно сделать укол.

Староста нахмурила брови. – Проколы расположены слишком широко. Точно лиса?

– Глухня! Алиса – девушка.

– Вы сделали ей больно? Я бы просто ударила.

– Она и ударила. Укус – последствия, как оно видится наверху.

– Чего?! Наверху? Последствия? Что это значит? Вы говорите загадками.

Я улыбнулся: – Это э… кхм… мда… одна девушка знающая ставила диагноз, она пытается разобраться в мироздании, интересуется кабалистикой и рунами, умеет прозревать от других сокрытое, была на Тибете, шарит в оккультизме.

– Восточная медицина – самая сильная! Наука не всё объяснить может, передачу недавно по телеку показывали и Чумака, очень мощный экстрасенс, ну который воду в банках заряжает, он ….

В это время ручка двери повернулась, в кабинет постучали.

– У вас еще кто-то на консультацию? – шепотом спросила студентка.

– Ведомости проставлены, вообще никого не ожидал, ты первая, – зашептал в ответ я.

– Подумать только, укусить до крови как какой-нибудь хищник на охоте. Расскажите!

– Долгая история.

– Не спешу.

– Была ли охота я не понял сам, а ты точно запутаешься.

– Вы были на охоте? На лису?

– Тьфу, ты. При чем тут лисы? Алиса – человек, обычная девка. Не, ну не совсем, особая, но то верхом, а низом – чудовищем может обернуться, как уверяла тронутая последствиями на всю голову специалистка по оккультизму, пустое, чокнутая она, – закончил я.

– Так-так! Значит охота все-таки была? Верхом. Верховая? Алиса обернулась чудовищем и вас тяпнула?

– Забей! Ерунда это все, глупости.

– Как бы не так, укус настоящий! Теперь вы станете оборотнем и будете бродить ночью под луной нагишом. Я тоже хочу быть оборотнем.

– Давай сменим тему.

– Обожаю неведомое, НЛО, чудовища всякие, снежный человек… Ээ-э-х.

Студентка вытянула губы трубочкой и еще раз облизала палец.

– Что вы, девчонки, за народ, всякую гадость в рот тянете? – задал я риторический вопрос.

– С детства. Никак отучить себя не могу, взрослая уже, а у ручек колпачки погрызены. Задумаюсь, смотрю, уже во рту.

Староста выпростала руку и щелкнула пальчиком по круглому кусочку мела, лежащему на кафедре, тот покатился, постукивая окатанными гранями по белой поверхности стола.

Девушка хихикнула, завозилась подо мной: – Тяжело быть студенткой.

Я шевельнулся.

– Лежи как лежишь, – остановила она, прежде чем я успел подняться. – Хорошо накрыл.

Я прижался плотнее. Было влажно, тепло и приятно.

– Ничего, что я на «ты»?

– Так делать нельзя, но в данном случае, думаю, можно, – сказал я в украшенное сережкой ушко.

– Щекотно, – передернула она плечиками. – Вообще-то я не такая.

– Какая такая? – сделал я легкий толчок.

– Ну вот такая! – толкнула она задом в ответ. – Я должна соответствовать высокому званию студента, задавать тон в группе и являть из себя образец нравственности и примерного поведения.

– Ого, вот ты завернула, как по писаному. На чем бы законспектировать, при случае использую на лекции.

– Пиши как Штраус, вон колготки, – кивнула она на край кафедры. – Фразу в деканате наша грымза выдала, меня увидев. Я тогда эту юбку впервые одела. «Ты же староста!» и давай мораль читать.

– Я тоже был старостой.

– Во прикол! – обрадовалась студентка. – Теперь я знаю, как размножаются старосты! Можно сочинить неплохой анекдот.

– Ты собралась рассказать об этом, – я покачал бедрами из стороны в сторону, – всей группе?

– Да ну тебя! – повиляла она в ответ задницей. – Такое не рассказывают, а самым сокровенным я только с подружкой делюсь. Она и посоветовала дать преподу.

– Занятная подружка. И я не препод, а всего лишь аспирант.

– Знаю, а ей пофиг. Еще та штучка. Точно из института вылетит, вообще не ходит, думает ей всё через спортивную кафедру зачтут.

Я поднялся, положил ей руки на талию, провел вдоль спины, задирая юбку выше, назад, по ложбинке позвоночника, остановился на ямочках, чуть ниже поясницы. Студентка задышала глубже. Кончиками пальцев сделал быстрые пассы по бедрам, едва касаясь гладкой шелковистой кожи, сжал ладони.

– Сейчас замурчу, – сказала студентка. – По-моему ты меня пересчитываешь. Не забудь поделить на два.

Несколько раз легонько потянул её на себя, отпустил.

– Шевелится.

– ?

Я немного отстранился. Староста просунула руку, коснулась места, где наши тела соединялись.

– Твой э… «предмет»…

– Мой предмет мало кому нравится, особенно лекции.

– На лекциях редкая чушь, старпер у доски кашу жует.

Она снова коснулась меня пальчиком.

– И от практики ничего толкового не ожидала, хочу продолжить занятия.

Она прогнула спину и через плечо вопросительно посмотрела на меня.

– Бог троицу любит, намекаешь на поговорочку? Могу прямо так отнести тебя на тахту в кандейку.

– Прямо так? Я думала выражение «ебут не вынимая» образное.

– Вынуть и вернёмся за парту?

– Не хочу за парту!

– Чем тебя не устроила парта? Школьные воспоминания?

– Пошляк! Мне нравится поза раком, парта низкая и на ней неудобно, приходится сгибать колени, а я люблю на прямых ногах – контакт плотный.

Я вышел наполовину и с силой припечатал девичьи ляжечки к кафедре, коленки грохнули в фанерную боковину.

– Ты уже и за партой пробовала? Ну студенты, устроили из ВУЗа черт-те что.

– Конечно пробовала! У меня, вообще-то есть парень, на другом факультете учится, в отличники рвется, ему некогда и видимся мы редко.

Она привстала на цыпочки и высоко вздернула зад, мышцы бедер напряглись.

– Снизу вверх давай, прямо по точечке попадаешь. Я прогнусь.

Похвалил за отличный прогиб, спросил, не желает ли она попробовать себя в науке и остаться в вузе, обещала подумать.

Присел, поддел, засадил. Громко чавкнуло.

Староста вздрогнула, тихонько заскулила и опустилась на столешницу кафедры.

По шатающейся поверхности, постукивая гранями, перекатывался кусочек мела, свалилась на пол указка. Долго возил студентку грудью по кафедре, весь мел со столешницы вытер. Пытался отряхнуть, по случаю спросил, почему она не носит лифчик, это не этично. Возразила – носит, просто я не заметил, засомневался, полез проверить, сказала, что я её уже пересчитывал, перепроверил еще на раз, настояла на перепроверке перепроверки и напомнила не забыть поделить на два.

Как есть обманула, лифчик не носит. Отругал за то, что врёт старшим. Обещала исправиться, громко стонала, наверное раскаивалась. Пригрозил, если она не заткнется, засуну ей в рот её трусики, их-то она носит, вот они лежат на краю кафедры. Покосилась на лежащие там же колготки, попросила палец. Как ребёнок, ей богу, всё в рот тянет.


– Подружка на учебу положила, но она не дура, просто ленится. Мы с ней почти во всем советуемся. Тебя вот присоветовала.

– Откуда ей знать, если меня не видела?

– Я ей про лекции рассказывала, как ты ведешь прикольно, поржали. Сказала, обязательно надо хотя бы разок с преподом перепихнуться, для галочки.

– Я не…

– Преподы уже не раз предлагали, но пошли они в жопу, козлы старые. Кандидатов-докторов целая кафедра, аспирантов раз-два и обчелся. Сделай еще раз так.

– Как?

– Вот как только что было, из стороны в сторону. Прямо по шейке водишь. Не знаю, как оно называется.

– Думаю это называется беззазорное соединение по скользящей посадке.

– Чего???

– Соединение вставленных друг в друга сопрягаемых деталей называют посадкой. Бывает посадка с зазором, переходная и внатяг. Зазоры образуются к пятому курсу, не знаю зачем на втором вам поставили мой предмет, ты еще очень юная и пока посадка идет внатяг, а раз есть смазка, то втугую по скользящей.

– Ну ты и пошляк, – восхитилась староста.

– Всего лишь ВСИТИ, триботехника, допуски и посадки. Считай получила факультативные знания сверх программы. Вашему направлению эти дисциплины читать не будут, программа урезанная.

Громко чавкнуло.

Я снова открыл рот.

– Заткнись и натягивай, – оборвала она и отклячила задницу.


– Подруга дура, зря не ходит на пары, – продолжила разговор студентка.

– Такой стиль преподавания не есть норма, скорее исключение, – возразил я. – И так, в общем-то, делать нельзя.

– Пороть студенток неэтично? – она поиграла булочками.

– Телесные наказания разрешены, но в Англии и, думаю, все же имеется в виду что-то другое, а вот это, – я влупил между мягко пружинящих половинок, – не поощряется и даже существует Академический кодекс.

– И о чём там сказано?

– Без понятия. Я черкнул подпись не читая и мне насрать, не люблю писанину.

– Так ты был в Англии и там-то всё и произошло?

– Э…?

– Верховая охота! Оборотень!

– Тьфу-ты,

– Хочу как в Англии, – капризно сказала студентка.

– Мы в России.

– Придумай что-нибудь и у меня устали ноги.

– Могу поставить в угол на горох.

– В чем фишка?

– Ставят на колени, горох должен быть сухим и пол твердым, я не пробовал, но пишут, что очень больно. Иногда секут розгами.

Староста посмотрела в угол аудитории.

– Хочу порку на коленях, но без розг и гороха, прям тут, в углу пол совсем не вымытый.

Она поднялась с кафедры, прижалась ко мне спиной.

– Садимся. Не вынимай, будь джентльменом.

– Yes.


Оказывается, так ей не нравится, взбрыкнула, хочет по-собачьи. Хорошая поза, но на полу реально срач, а колени у меня не казенные! Хм, я тяжелый, у нее нежная кожа и как она объяснит своему парню ссадины на пояснице? Сама виновата – седла и стремян на ней нет, посоветовал прекратить гарцевать. Обиделась. Рассказал совершенно неприличный анекдот про ковбоя и попону, получилось удачно, простила, пока ржала, таки оседлал, намотал волосы на кулак, с возгласом «н-нн-ооо!», дал поджопник. «И-го-го», отозвалась студентка, люблю девок с юмором, размеренно трясла головой и прядала ушами, поддерживая ритм убыстряющегося аллюра. Когда все однообразно – скучно. Привстал, сбил темп, добавил раскачку из стороны в сторону, попутно рассказал еще один неприличный анекдот про иноходца и джигитовку, девчонка подавилась смешком и спросила, не был ли я в Англии жокеем на скачках, зарядила старую хохму про ипподром, заткнул пальцем рот болтливой сучке, пришпорил, перешел в галоп, закусила удила. Чертыхнулся, с сочным звуком «чпок» выдернул палец, осмотрел ранку. Так и есть, содрала зубами, отвесил подзатыльник, сунул другой палец, подул на травмированный, жалел себя, решал, не написать ли заявление в ректорат с требованием обеспечить талонами на молоко в компенсацию за вредные условия работы. Разозлился, влупил со всей дури, долго понукал, наконец тронулись.

Доскакали до края кафедры, невысокий барьер-приступочек взяли с ходу, что-то ляпнул, обиделась, взлягивала, клацала зубами, едва не отгрызла палец, точно синяк будет, сделала «свечку», еще одну, хрен-то там, не угадала – удержался.

Объезжал студентку и как загнал в угол не заметил. Поднял с четверенек на дыбы, нахлестывал по заднице и лоснящемуся от пота крупу, мял груди, тикал бедра, оглаживал влажные, тяжело вздымающиеся бока, трепал за загривок, придавил к стене, долго и энергично возил официальное лицо группы по штукатурке и побелке, перемазал в известке всю.

Кажется был груб, староста дёрнулась, обозвала скотиной, соскочила, развернулась лицом, упала на колени и распахнула рот, думал произнесет гневную речь.

Стояла в углу на коленях, морщилась от боли, переступая по усыпанному мусором полу, мигала большими с поволокой глазами, трясла челкой и сережками, демонстративно надувала щеки и делала разные некрасивые вещи, красивым девушкам простительно.

После попросила кофе. Прихлебывая из чашки шумно полоскала рот, какое кощунство, белозубо улыбалась, прижалась щекой к плечу, щебетала без умолку о разном пока отдыхали сидя на полу за кафедрой. Действительно очень нежная кожа, вся талия в синяках и ссадинах, порекомендовал некоторое время не встречаться с парнем, спалится.


– Похоже я плотно подсела на лекции по Теоретической механике. Мне понравилось.

– У вас курс сокращенный называется Техническая механика.

– Извините, Александр Владимирович, перепутала.

– Я Васильевич!

– Цвет учебника я тоже забыла и приду на пересдачу завтра, – сказала староста, – слезай с меня.

– Завтра по расписанию у меня нет занятий, – не подумав брякнул я.

– Значит будут, – ответила та, натягивая на грязные, испещренные черными точками соринок, коленки белые колготки. – До самой пятницы включительно. В это же время. Могу забежать пораньше, буду первая.

– Первый в забеге считается фаворитом, – пожал плечами я.

Староста улыбнулась, поморщилась и потерла спину: – Ты меня заездил! Техническая механика – чумовой предмет! Продолжим занятия.

– Может быть желаешь всесторонний курс?

– ?

– Ну….

– Э… к этому я, пожалуй, не готова, но подумаю.

Студентка одернула юбку и исчезла.


Я закрыл за ней дверь и вздохнул. Мда, неудобно вышло. Законопатил еще одну дырочку, хотя это навряд-ли повлияет на общий уровень образования. Опять, как в прошлом семестре, придется работать с отстающими, которые никак не хотят уяснить, чем балка отличается от бруса, а брус от стойки и почему если к брусу приложен крутящий момент, то он считается валом, а если нет, то осью и знания в них надо вбивать из-под палки.

В этой жизни может надоесть все, даже хорошее. Год только начался и сразу с хоровода снежинок, мда, чудные девчата-зайчата, теперь еще это и что же я буду делать в остальные одиннадцать месяцев и оставшуюся часть жизни, а ведь мне едва исполнилось двадцать пять и, кажется, я веду себя аморально.

Точка.

Следующая глава


 
 
 
 

Почитал? Понравилось? Не жадничай, поделись с друзьями, посоветуй знакомым.

Чтиво не скучное, не заснешь, это я обещаю твердо!

Есть что сказать? Сюда пожалуй . Не держи в себе, пиши поярче, вываливай, не то взорвешься от напруги.

А я листочки новые буду подкидывать.

От винта!


 
Выход
Оглавление